Курси валют

Коллегии Семи и Девяти

Если при рассмотрении техники монетного дела приходится опираться исключительно на нумизматический материал, то для изучения организации производства монеты и городских финансов Ольвии источником первостепенной важности являются эпиграфические документы (Латышев 1887: 283 сл.). Из особого постановления о жертвоприношениях (IPE 1 (2), №76) и из прескриптов некоторых других надписей (IPE 1 (2), №№26, 31, 32 А-2) известно, в частности, о существовании в Ольвии в эллинистическое время коллегии Семи (oі жptб); существуют и медные монеты с соответствующей надписью (OI EPTA), чеканенные, очевидно, от имени или при участии этой коллегии (табл. XVII=C 1—10). В ту же эпоху упоминается и коллегия Девяти (oі Кnnйa), одним из членов или даже главой которой был известный Протоген (IPE, 1 (2), №32 А-39). Полагают, что первая из названных коллегий заведовала священной сокровищницей (ц JesaurуV), а вторая — общественной казной ольвиополитов (tа koinб), представляя в этом отношении параллель к истрийской коллегии Десяти (Латышев 1887: 291-4; Блаватская 1948: 57-58).

«Верховный распорядитель финансами»

Из декрета в честь Протогена можно заключить и о существовании в Ольвии должности верховного распорядителя городскими финансами, который ведал «самыми важными доходами города» (ceirнsai tвV megistбV tкV pуlewV prosуdouV, IPE 1 (2), №32 B-65/66) и вообще большинством отраслей государственного хозяйства (ср.ниже — B-72 — pleоsta dи ceirнsaV tфn koinвn), в том числе отношениям с откупщиками (IPE 1 (2), №32, B-66/72) (Латышев 1887: 189-191). В.В.Латышев показал также, что в Ольвии, как и в соседней Истрии, существовала должность toы Кpimhnнon, которая была, по-видимому, экстраординарной. В единственном случае,
когда ее наличие можно предполагать, ее носителю, то есть тому же Протогену, декрет в честь которого является главным источником во всем, что относится к финансовому управлению Ольвии, вменялось в обязанность регулировать отношения должников и заимодавцев (IPE 1 (2), №32, B-79; Латышев 1887: 294-297).

Экономы и казначей

Эпиграфические документы позволяют в настоящее время остановиться несколько более подробно на упомянутой выше должности главного распорядителя городскими финансами, которую Протоген занимал три года подряд, «управляя всем, по словам посвященной ему надписи, честно и справедливо» (IPE, 1(2), №32 B-72/74). В.В.Латышев считал ее обычной ежегодно замещаемой магистратурой (Латышев 1887: 290-291). Однако вполне вероятно, что упоминаемая в декрете должность Кpн tкV koinкV oОkonomнaV kaм tamieнaV (IPE 1 (2), №32, B-64/65) была экстраординарной магистратурой, обусловленной напряженным экономическим положением Ольвии в эпоху Протогена (Леви 1963: 12). В таком случае имеются все основания полагать, что Протоген лишь временно и в чрезвычайном порядке объединял в своих руках функции, принадлежавшие обычно toы oОkonуmou и toы tamнou (либо целым коллегиям экономов и казначеев). В Истрии, сходство финансового управления которой с ольвийским не ускользнуло от исследователей (Латышев 1887: 297, прим. 25, 299, прим. 2; Блаватская 1948: 59), должность экономов в зависимости от обстоятельств бывала то единоличной, то коллегиальной. Однако tamнaV упоминается в истрийских документах всегда лишь в единственном числе (Pippidi 1962: 39-40).

В.В.Латышеву были неизвестны ольвийские экономы или казначеи, но обе эти должности с большой степенью вероятности могут быть восстанавливаемы в надписях, найденных в последние десятилетия. Так, в надписи II в. до н.э., найденной в Нижнем городе в 1947 г., расход, связанный с начертанием документа на мраморной плите, вменяется в обязанность оплатить экономам (Леви 1963:
9; ср. НО, №36). Хотя на обломке плиты читается только окончание gen. plur. должностного обозначения соответствующих лиц (то есть …OUS), весь контекст надписи не оставляет сомнений, что речь идет именно о коллегии экономов, существование которой в соседней Истрии и в других городах засвидетельствовано многими эпиграфическими текстами (Pippidi 1962: 39-40, 58; SIG: 470). С другой стороны, из декрета римского времени, изданного С.С.Дложевским (Дложевський 1927: 310-315; ср. НО, №45), следует, что аналогичные функции были поручены единолично исполнявшему свою должность магистрату (на камне читается kaм tт [genуmenon] eОV aЫtт Вnбдloma Кxodiбsai tт[n...]). Судя по числу отсутствующих букв и по аналогиям¹² (Pippidi 1962: 582-583), восстановление tт[n tamнan], предложенное Г.Клаффенбахом ( SEG, III, 2, №584) и принятое в дальнейшем первым издателем документа (Дложевський 1930: 49), следует считать весьма вероятным, особенно если принять во внимание указанное выше место (B-65) из декрета в честь Протогена.

Архонты

Из других ольвийских должностных лиц, ведавших не только финансами города, но и имевших непосредственное отношение к чеканке монеты, следует, прежде всего, назвать архонтов. Эта коллегия верховных магистратов состояла, как это устанавливается на основании надписей римского времени, из пяти ежегодно сменявшихся лиц (Латышев 1887: 265-269). Она распоряжалась, как это видно из декрета в честь Протогена, расходами, связанными с удовлетворением требований царя Сантафарна (IPE, I, №32, А-45 сл.; 82 сл.), а также закупала за счет общественных сумм вино (А-19 сл.); архонты могли также закладывать священную храмовую утварь (А-14 сл.). В последнее время подтвердилось и предположение В.В.Латышева относительно того, что архонты ведали суммами, которые были ассигнованы народным собранием на определенные конкретные цели. Из надписи, найденной в 1951 г., видно, что им вменялось в обязанность оплатить расходы, связанные с оформлением документа и установкой его в храме Аполлона (Леви 1963: 7; Леви 1956: 103). Наконец, монетные легенды свидетельствуют, что в первых веках н.э. архонт, возглавлявший коллегию, выставлял на монетах свое имя.

Ситоны

Кроме архонтов к управлению городскими средствами имели отношение также ситоны, о существовании которых в эллинистической Ольвии стало известно из недавно обнаруженной надписи (Карасев, Леви 1965: 93; ср. Кастанаян 1963: 118; НО, №72). Коллегия ольвийских ситонов состояла из 5 членов, считая и секретаря. Из указанной надписи их служебные функции не усматриваются, но аналогии с Истрией и другими городами позволяют заключать, что ситония была своеобразным институтом, долженствовавшим смягчать острую нужду городской бедноты и тем самым укреплять стабильность полисного строя. Ситонам вменялось в обязанность снабжать неимущих граждан съестными припасами, в первую очередь зерном, и притом по льготным ценам, а порой и бесплатно (Thalheim 1927: 397 ff.)¹³. Типичным проявлением деятельности, выражаемой глаголом sitwneоn, но не связанной, по-видимому, с отправлением должности ситона, могут служить те факты из деятельности Протогена, когда он уступал народу зерно по ценам, намного уступавшим рыночным (IPE, 1 (2), №32 А-28/29; 71/76), или предоставлял средства для закупки зерна у других купцов (А-66/71). Подобный поступок истрийца Диогена, судя по всему — современника Протогена, прямо обозначен термином sitwneоn (Pippidi 1962: 477), тогда как составитель ольвийского декрета предпочел описательный оборот (Кphggeнlato eОV t™n sitwnнan crusoыV cilнouV, А-72/73; ср. sitwnкsai, А-65).

Агораномы

Приведенные выше данные о финансовых органах Ольвии характеризуют ее государственный строй в эллинистическое время.

Для послегетской Ольвии подобных материалов почти нет — можно указать лишь на скупые сообщения о расходовании общественных сумм (tб dhmosнa) на постройки (IPE, 1(2), №№174, 177) и на упоминания в эпиграфических документах коллегии агораномов (IPE, 1(2), №№128, 129, 685). Агораномы составляли в Ольвии ежегодно сменявшуюся коллегию из 5 членов (Латышев
1887: 296-299; НО, №90), но их посвятительные надписи содержат слишком мало сведений об обязанностях этих магистратов, так что круг их занятий приходится определять по аналогии с тем, что известно об агораномах в других городах. Обычно они ведали порядком и благоустройством рынков, а также всеми делами, связанными с организацией розничной торговли (Ochler 1894: 883 ff.; Frencotte 1901: 141 suiv.; ср. Латышев 1897: 245). В соседней Истрии агораномы следили за продажей зерна, вина и прочих съестных припасов (SIG, II (3), №708, lin.38 sqq.).

Время существования коллегии агораномов

Надписи ольвийских агораномов относятся к эпохе Антонинов и Северов; судя по особенностям письма, они могут быть датированы временем от второй четверти II до первого десятилетия III вв.н.э. Из этого не следует, однако, что сама коллегия появилась только в указанное время. В.В.Латышев полагал, к примеру, что агораномы существовали в Ольвии еще на раннем этапе истории города и лишь в силу случайности не упоминаются в уцелевших древних документах (Латышев 1887: 298). Такой взгляд представляется не только правильным по существу, но и может быть подтвержден некоторыми материалами, не привлекшими внимания исследователей Ольвии.Укажем прежде всего, что круг немногочисленных сведений об ольвийских агораномах несколько расширился благодаря находке в 1908 г. свинцовой гири римского времени с надписью AGORANOMOUNTOS AGAQOKLEOUS B LEITRA (ОАК 1908: 75-76, рис.55; Гайдукевич 1955: 47, рис. 8; Чуистова 1962: 84, №36, табл. 31, рис.27)¹⁴ . В связи с этим следует вспомнить, что в обязанности агораномов входила во многих греческих городах проверка правильности употребляемых рыночными торговцами мер и весов, так что контрольные гири часто помечались именами этих должностных лиц (Pernice 1894: 60, №622, 70, №707 и мн. др.); примеры такого рода могут быть указаны и в Северном Причерноморье — гири из Пантикапея (Чуистова 1962: 51-52, №7; 73, №9; 73-74, №11). В Афинах, впрочем, где аппарат полисного управления отличался особой разветвленностью, наряду с агораномами существовали метрономы, специально следившие за правильностью практически применявшихся мер, весов и гирь. В Ольвии этих последних, надо полагать, не было вовсе, и надпись на гире с именем Агафокла является доказательством того, что в римское время ольвийские агораномы наблюдали за правильностью весов и гирь.

В Ольвии известны и другие гири, отмеченные именами, но без указаний на должностное положение владельцев. Еще П.О.Бурачков издал четырехугольную литую гирю из бронзы с изображением плывущего дельфина и двустрочной надписью OLBIO KRITOBOU (Бурачков 1884: 41, №17, табл.III, 16)¹⁵ ; она хранится в настоящее время в ГИМ вместе с другим таким же экземпляром; третий находится в Одесском музее (Протоколы 1900: 147, №I(1)). В собрании покойного херсонского коллекционера Е.Ф.Мамаенко находилась еще одна точно такая же гиря, но с именем CARINAU. Далее, в 1957 г. в одном из помещений западного торгового ряда на ольвийской агоре была найдена свинцовая гиря с изображением дельфина и надписью OLBIO ARISTO (Чуистова: 65, №4, табл. 29, рис. 144). Из Ольвии происходят, наконец, бронзовые гирьки несколько меньшего размера с изображением дельфина и сокращениями имен APO (НСIУ 1957: 252, рис. в тексе) и DIONU (Карасев, Леви 1965: 87, рис.29, 5).Отметим сразу, что на гирях читаются с полной несомненностью имена Критобул и Харинавт, оба не зарегистрированные прежде
среди ольвиополитов. Весьма велика также вероятность дополнения последнего из сокращений как имени Дионисий, которое принадлежало к числу самых распространенных как в Ольвии, так и во всем греческом мире. Впрочем, среди ольвийских граждан известны и более редкие теофорные имена этой группы (Дионисофан и Дионисерм; IPE, I. №№76 и 216). Что касается сокращений «Апо…» и «Аристо…», то дополнение их затруднительно: даже ограничиваясь именами, засвидетельствованными в эллинистической Ольвии, мы получаем в каждом из этих случаев слишком большую свободу выбора (Книпович 1956: 152, №№19-28). Все эти гири относятся, судя по форме букв, к III в. до н.э. (свинцовая гиря с именем «Аристо…», по всей вероятности, несколько древнее прочих). Такой датировке не противоречат и имеющиеся сведения об условиях находки некоторых из этих своеобразных памятников (Славин 1964: 194; Карасев, Леви 1965: 10 сл.).

Отличительным признаком рассматриваемых гирь является то, что на них имеется сокращение этникона OLBIO, хорошо известное именно в такой форме на монетах IV — II вв. до н.э. Существенным представляется изображение дельфина, являющееся одной из разновидностей городской эмблемы, также использовавшееся в указанное время в качестве монетного типа. Это придает рассматриваемым гирям официальный, а не частный характер; но в таком случае и сокращения имен принадлежали, можно полагать, не простым торговцам, а тем магистратам, которые контролировали правильность применявшихся на городском рынке весов и гирь. Эта обязанность возлагалась в римской Ольвии на агораномов. Таким образом, имеются все основания считать гири с изображением дельфина и с именами Критобула, Харинавта и прочих служебными гирями агораномов. Другими словами, можно утверждать, что коллегия агораномов существовала в Ольвии еще в эллинистическое время.

___________________________________________________

¹²Например, в одной из истрийских надписей читается: doыnai tтn t[amнan].
¹³Хорошее представление о круге обязанностей ситонов в греческих городах эллинистической эпохи дает надпись с о. Самоса (SIG, III (3), №976) и ряд других эпиграфических документов (Pippidi 1962: 47, Anm.68).
¹⁴Вес гири — 295 г — не позволяет отнести цифровой знак к обозначению веса, как это делает первый издатель. Этот знак является сокращенным
бозначением патронимика Агафокла, совпадающего в данном случае с его именем (ср. примеры таких аббревиатур — CIRB, №№36, 76, 81, 84, 98, 102 и мн.др.), и надпись переводится «при агораноме Агафокле, сыне Агафокла; либра». В надписях Ольвии известен стратег Агафокл, сын Агафокла (IPE, I, №136), но для отождествления его с этим агораномом нет оснований.
¹⁵Л.И.Чуистова, воспроизводящая рисунок П.О.Бурачкова в табл.20, рис.142, ошибочно называет в тексте гирю свинцовой (Чуистова 1962: 65-66, №9).