Курси валют

Техника отливки дельфинов и ассов

Высокий уровень развития ольвийского бронзолитейного ремесла уже в раннюю эпоху и отсутствие регулярно действующих источников снабжения города драгоценными металлами приводят к тому, что к моменту сложения в Ольвии местного городского рынка, нуждавшегося в собственной разменной монете, в качестве монетного металла ольвиополитами была избрана бронза. Монеты, имевшие первоначально форму двусторонних рельефных рыб или дельфинов, изготовлялись долгое время посредством отливки в особых формочках. Сама техника отливки упомянутых фигурных монет и пришедших им на смену круглых «ассов»⁹ в существеннейших чертах повторяет хорошо известный ольвиополитам способ изготовления других поделок в двусторонней форме. Обе ее половинки с соответствующими углубленными изображениями — индивидуальными либо групповыми — совмещались таким образом, чтобы негативные изображения по возможности точно совпадали. Это достигалось при помощи специальных соединительных штифтов, которые входили концами в высверленные в нужных местах в обеих половинах формы гнезда через канал, также углубленный в обе половины соединенной и закрепленной формы, заливался расплавленный металл; другой канал или узкое отверстие служили для отвода воздуха. Если форма была групповой, то каждый изготовляемый предмет мог иметь отдельный канал, или они соединялись между собой особыми канальцами (Фурманська 1958: 40-41; Зограф 1911: 26-27). При не вполне точном совмещении углублений одна половина отливки оказывалась несколько смещенной по отношению к другой, как это нередко наблюдается у крупных ассов (табл. III=А 1; VI=С 2). Кроме того, при недостаточно плотном соединении половинок формы жидкий металл образовывал вокруг готового изделия своеобразный фон в виде пластинчатого выступа или нескольких выступов самой причудливой формы, как это хорошо видно у одного из литых дельфинов из собрания ГИМ (табл. I=С 8). Известны, наконец, случаи, когда в форму поступало недостаточное количество металла и изготавливаемая в ней монета оказывалась дефектной (табл.VI=С 1; VII=А 1 и мн.др.).

А.Н.Зограф предполагал, что литейные формы для изготовления дельфинов и ассов могли оттискиваться при помощи готового изделия на мягком формовочном материале; каждая половина формы представляла собой, по его предположению, ящичек с глиной, на поверхности которой выдавливалась по несколько раз монета или ее модель (Зограф 1951: 26). Не отрицая возможности такой техники, укажем, что в этом случае можно думать не только о глине, но и о гипсе или алебастре, которые после отвердевания не нуждались в особой рамке или ящичке. Но не исключено, что при изготовлении дельфинов широко применялись индивидуальные формы, как это имело место при отливке различных мелких поделок; материалом для таких форм служили амфорные ручки или керамиды. Во всяком случае, никаких следов соединительных каналов при изучении внешнего вида дельфинов обнаружить не удается; металл заливался в соответствующие формы, скорее всего через канал, служивший продолжением хвоста. Одна из найденных в Ольвии форм для отливки бляшек с изображением Горгоны (диаметр бляшки 2,5 см) показывает, что, и ассы малых размеров могли изготовляться в формах, вырезанных в мягком известняке (Фурманська 1958: 52, №9, табл.VI, 4); не приходится, наконец, совершенно отрицать и возможность литья ассов по восковой модели (Фурманська 1958: 57, №7).

Все виды ольвийского монетного литья — и дельфины, и ассы — отливались в двусторонних формах. Однако рельеф обеих половинок формы не всегда был одинаково высок, чем и объясняется подмеченное А.Н.Зографом различие между ассами с изображением Афины и всем и остальными: первые отливались в формах, у которых одна из половин имела вид почти плоской крышки, тогда как все остальные имели примерно одинаково углубленные половинки формы. Поэтому «монеты первой группы получают значительную выпуклость лишь с одной стороны и имеют скошенный край; монеты второй группы равномерно выпуклы на обеих сторонах и имеют заостренный край» (Зограф 1951: 123). К этому наблюдению следует прибавить, что ассы среднего и малого размера по рельефности их форм стоят как бы посередине между обеими охарактеризованными группами — лицевая их сторона всегда отлита в более глубокой форме, чем оборотная. Нельзя не отметить также, что мы не располагаем никакими доказательствами того, что ольвийские ассы изготовлялись в групповых формах — у них всегда заметен только один литник¹⁰ . Указываемые А.Н.Зографом смещения половинок формы (Зограф 1951: 27) могут быть и результатом недостаточно аккуратной или поспешной работы при индивидуальной отливке монет.

Отливка кружков и подготовка их к чеканке монет

Техника литья применялась в Ольвии также и после перехода к выпуску чеканеной монеты, и недавние находки полуфабрикатов монетного производства во время раскопок восточной части агоры позволяют существенно уточнить представления об изготовлении монет. Прежде всего надо отметить, что монетные кружки отливали как поштучно, так и целыми сериями, причем эти кружки соединялись общими литниками и представляли собой своеобразные линейные заготовки по несколько кружков в каждой. До настоящего времени среди находок известны, правда, лишь парные кружки, но со следами литников или разломов на обоих противоположных концах их общего диаметра. Иногда кружки отливали и в индивидуальных, притом односторонних, формах; в этих случаях они имеют резко скошенный край и характерную фактуру одной из плоских сторон. В дальнейшем кружки слегка расплющивали и подвергали их проковке по гурту.

Л.П.Харко, подвергший монетные кружки из раскопок 1946 и 1947 гг. специальному изучению и разработавший их классификацию, разделяет известные ему кружки (60 экз.) на 6 групп, отличая при этом внутри некоторых групп кружки, подвергшиеся дополнительной обработке (Харко 1964: 335-344; Зограф 1951: 27-28). В последующие годы в Ольвии было найдено еще немало подобных заготовок, например, в 1948 г. — 55 штук, в 1949 г. — 2 штуки, в 1951 г. — 3 штуки, в 1953 и 1954 гг. — по одному, в 1955 г. — 5 штук, в 1956 и 1959 гг. — снова по одному, то есть 69 экземпляров.

Сравнивая эти заготовки с опубликованными Л.П.Харко, которые также были изучены нами по оригиналам, необходимо, как нам представляется, несколько видоизменить его классификацию. Так, мы затруднились бы признать правильными определения двух первых групп; среди указанных Л.П.Харко 9 кружков первой группы нет ни одного, о котором бы можно было положительно утверждать, будто он расплющен из шарообразного слиточка, к тому же отлитого индивидуально. Все кружки должны бы были при расплющивании растрескаться у гурта, а этого нельзя проследить ни на одном из них, так как у всех гурт расклепан для удаления следов литников (Харко 1964: 335, 342). Что касается кружков второй группы, которые, согласно гипотезе Л.П.Харко также расплющены из шариков, но с помощью приложения к шарообразному слиточку особого штампа с плоским ободком и закраинами (Харко 1964: 335, 337), то для объяснения их внешнего вида нет необходимости прибегать к столь усложненному и не находящему аналогий в монетной технике античного мира предположению. «Оттиск вдавленного монетного круглого ободка» на одной стороне указанных 7 кружков второй группы, явившийся для Л.П.Харко отличительным признаком этой группы и послуживший, вне сомнения, поводом ко всему приведенному выше объяснению, представляет след округлой вдавленности, образовавшейся при расплющивании монеты, чеканенной в прошлом круглым штемпелем реверса. Другими словами, перед нами в данном случае заготовки, изготовленные из вышедших из употребления монет. Цель проковки гурта состояла при этом в том, чтобы уменьшить размеры кружка, раздавшегося при расплющивании прежних изображений и надписей далеко за пределы штемпелей, которыми ему предстояло быть перечеканенным заново.

С указанными оговорками классификация Л.П.Харко может быть использована при изучении ольвийских монетных заготовок, среди которых различаются:

а) расклепанные заготовки от индивидуально отлитых (?) кружков с перпендикулярным по отношению к плоскостям аверса и реверса гуртом;

б) двусторонние заготовки с литниками, свидетельствующими об их коллективном изготовлении, с ребром по середине гурта и иногда с шаровидными бугорками в центре кружка;

в) такие же заготовки, дополнительно подвергнутые плющению поверхностей аверса и реверса и проковке гурта, получающие в результате вид, очень близкий разновидности а);

г) односторонние заготовки с литниками и со скошенным гуртом, образующим острое ребро при пересечении с плоскостью реверса, иногда с бугорками в центре кружка;

д) такие же заготовки, подвергнутые незначительному плющению поверхностей аверса и реверса, но без проковки гурта;

е) заготовки, полученные путем расплющивания вышедших из употребления монет без переливки последних;

ж) тонкие пластиновидные кружки, монетное назначение которых сомнительно.

Чеканка ольвийских монет

Что касается самого процесса чеканки, то он осуществлялся на ольвийском монетном дворе теми же методами, что и во всем античном мире (Зограф 1948: 257-264; Зограф 1951: 28-34; Babelon 1901: 897-966; Hill 1921: 1-42; von Bahrfeldt 1904: 433 ff.). При этом использовались либо обычные парные штемпеля, нижний из которых утапливался в гнезде, специально сделанном в теле наковальни, а верхний приставлялся вручную к монетному кружку, либо прибегали к более сложной технике. Именно, для ускорения трудоемкого процесса чеканки на поверхности наковальни вырезался ряд одинаковых нижних штемпелей, к одному из которых в каждый данный момент прикладывался подвергаемый чеканке кружок. Только при таком предположении можно объяснить тот вид, который имеют некоторые ольвийские монеты III в. до н.э. Так, в одном случае вместо обычного типа — головы бородатого и украшенного рогами речного божества — видны затылок и пышные локоны одного изображения и вслед за ними на некотором расстоянии профиль точно такого же другого изображения, причем совершенно ровное монетное поле не допускает мысли о возможности двойного удара (табл.XII=B 10)¹¹ . Об этих же монетах с изображением речного божества можно с уверенностью утверждать, что с той же целью ускорения их изготовления некоторые их группы чеканились на извлекаемых из монетных форм полосах или цепочках кружков, соединенных между собою литниками. Последние разрубались особыми резцами дугообразного сечения (это помогало избежать повреждения краев готовых монет) уже после завершения чеканки (Зограф 1951: 33, 133; Зограф 1948: 257-258). Такая особенность изготовления описанных монет была установлена А.Н.Зографом на основании экземпляра из собрания Государственного Эрмитажа (табл. XIV=С 4), на котором часть штемпеля оборотной стороны с сокращением имени ольвийского магистрата MOI отпечаталась вторично, поверх уже однажды выбитого изображения горита с луком и секиры с той же надписью. Это возможно лишь при допущении того, что при недостаточно аккуратном наложении штемпеля реверса на соседний кружок им был захвачен главным образом соединительный литник, так что края штемпеля распространились на два смежных кружка, соединенные вышеупомянутым литником (Zograph 1932: 50-51, Taf.V, 3).

В некоторых случаях ольвийские монетные мастера, отвечая быстро возрастающей потребности в звонкой монете, исключали отдельные звенья производственного процесса. Так, не смущаясь явной дефектностью своей продукции, они пускали прямо под новые штемпеля старые монеты не только без переливки кружков, но даже порой и без расплющивания или изглаживания прежних типов и надписей; любопытно, что так поступали не только с медными, но и с серебряными монетами (см. табл.XVI=B 8; С 3). В первые века н.э. такие случаи сплошных перечеканок неизвестны, да и монетные кружки готовили в римское время более тщательно, придавая огромному их большинству правильную круглую форму и старательно удаляя следы литников.

Касаясь ольвийских монет, изготовленных путем чеканки, следует подчеркнуть, что при изучении достаточного числа вполне однотипных экземпляров среди каждой такой группы нетрудно выделить монеты, происходящие от одной пары или, по крайней мере, от одного общего штемпеля. Это обстоятельство, равно как и восстановление прежних типов впоследствии перечеканенных монет, представляет исключительную важность при разработке классификации и установлении хронологии монет Ольвии.

Монетный двор древней Ольвии

В дополнение к сказанному выше отметим, что находки монетных кружков, особенно многочисленные в 1946 и 1948 гг., сосредоточены в одном и том же районе агоры — в здании А, расположенном в юго-восточной части раскопа Е-1, прилегающей к склону по направлению к Нижнему городу (Леви 1956: 53-86; Карасев, Леви 1958: 129-130). Указанное здание относится к IV — II вв. до н.э. и по характеру находок в его сохранившихся подвальных помещениях (всего раскопано 8 подвалов и часть девятого) определяется как торговый ряд. Планировка здания, вытянутого вдоль восточного края агоры, прямолинейная; оно тянулось не менее чем на 50 м по направлению с севера на юг. Подвальные помещения служили, надо полагать, складами товаров; в некоторых из них предполагают также культовые помещения. К востоку от южной части описанного здания и частично в самих подвалах было обнаружено необычно большое количество монет, заготовок для изготовления монет, а также медных шлаков; это дает основание надеяться, что дальнейшими раскопками в этой части агоры будет открыт монетный двор эллинистической Ольвии (Карасев, Леви 1958: 129).

Чтобы не возвращаться к вопросу об ольвийском монетном дворе отметим тут же, что мы не располагаем никакими конкретными сведениями о его персонале, о магистратах, ведавших плавкой монетных металлов, отливкой заготовок, резкой штемпелей и чеканкой монеты, а также и о социальном составе работников, занятых ее непосредственным изготовлением. По аналогии с другими греческими городами (Зограф 1951: 34-35; Марков 1901: 54-56; Babelon 1901: 832-846) можно, впрочем, предполагать, что значительная часть операций по превращению слитков металла в монету выполнялась рабами, а заведовали работой монетного двора магистраты из числа граждан, причем заведование монетным двором не принадлежало к числу первостепенных городских магистратур.

Эволюция ольвийской монетной техники

Заканчивая настоящий очерк монетной техники ольвиополитов, имеющий, к сожалению, несколько фрагментарный характер, добавим, что различные методы изготовления монетных кружков не могут послужить надежной основой для периодизации ольвийского монетного дела. Так, например, ассы, отмеченные сокращением одного и того же имени APIX, изготовлены в не вполне одинаковых по их техническим особенностям формах. При этом крупные монеты (62 — 68 мм) отливались, как правильно указал А.Н.Зограф, в равноуглубленных половинках форм и напоминают двояковыпуклую линзу. Монеты среднего и малого размера изготовлялись в формах, одна из половинок которых была значительно более углубленной, чем другая, в результате чего они скорее напоминают плосковыпуклую или даже вогнутовыпуклую линзу (табл.III=А — IV=С). Равным образом, внутри большой группы сравнительно ранних монет с изображениями Деметры и орла с дельфином в лапах часть монет отчеканена на хорошо подготовленных ровных кружках с отвесным гуртом (например, табл. IX=B), тогда как другая часть чеканилась на небрежно отлитых кружках с редко скошенным гуртом и сильно вступающими за край литниками (например, табл. IX=А). Такие кружки в виде усеченного конуса применялись и в III в. до н.э., попеременно с цилиндрическими кружками, а во II в. до н.э. кружки первого типа стали господствующими (табл. XVIII=С — XIX=A). Во времена Митридата, однако, у ольвиополитов в ходу снова ровные цилиндрические кружки (табл. XX= С 15 сл.; XXI=А 1 сл.). В послегетской Ольвии сначала применялись снова кружки со скошенным гуртом (табл. XXI=B 5), но с третьей четверти I в.н.э. ольвийские монеты чеканились на ровных, аккуратных кружках с отвесным гуртом, для большей части которых можно предполагать индивидуальную отливку либо очень тщательное удаление литников (табл. XXII=A 5—8; XXII=B 1 сл.). Такие переходы обуславливались, надо полагать, не эстетическими требованиями, предъявлявшимися в разное время к внешнему виду монет. Разнообразные надчеканки, хорошо известные на ольвийских монетах эллинистического и римского времени, наглядно показывают (табл. XIV=a 2; XIV=B 7; XV=C 9, 17, 18; XVI=A 16 и мн.др.), насколько мало смущали ольвиополитов художественные недостатки их монет. Нельзя связывать это и с техническим прогрессом: уже в VI — V вв. до н.э. ольвийские мастера овладели тем комплексом приемов обработки бронзы, далее которого они не продвинулись ни в какое время (Фурманська 1963: 63; Прушевская 1958: 326). Такие перемены объясняются стихийно возникавшими и сравнительно быстро проходившими потребностями в увеличении выхода готовой продукции монетного двора. Этот последний, заметим попутно, работал в разные периоды далеко не равномерно — «монету не чеканили равномерно и непрерывно; проходили времена, иногда очень большие, года, когда ничего не чеканили; затем, приступив, сразу начеканивали сколько было надобно, многими штемпелями» (Бертье-Делагард 1911: 308). Это наблюдение справедливо, если говорить об Ольвии, как по отношению к монете из драгоценных металлов, так и по отношению к разменной бронзовой монете.

___________________________________________________

 ⁹Не приходится говорить о неверности наименования ольвийских литых монет ассами (Зограф 1951: 121). Но если понимать этот термин как родовое обозначение любых полноценных бронзовых монет, изготовленных путем отливки, не становиться на путь аналогий с историей италийских ассов — а этому рискованному сопоставлению отдали дань даже А.Л.Бертье-Делагард (Бертье-Делагард 1911: 67-68, 92-93, 100) и А.Н.Зограф (Зограф 1951: 124, 126, 132) — и не усматривать в ольвийских монетах представителей тех же номиналов, которые известны в Риме (Уваров 1851: 107-109), то традиционное обозначение имеет за собой преимущества краткости, общераспространенности и общепонятности. Если пользоваться, например, просто термином «литая монета», то такой важный признак ольвийского монетного литья, как полноценность этих монет, не находит себе отражения. Поэтому нам представляется, что термин «асс», при том сопровождаемый в большинстве случаев определениями «большой», «средний» или «малый», подчеркивающими, что перед нами nomen generis, а не наименование конкретного номинала, не содержит ничего одиозного и должен быть предпочтен многословным описательным определениям. С этими оговорками везде в дальнейшем круглые литые монеты Ольвии именуются ассами. Там же, где речь идет о поздних монетах достоинством в один римский асс, эти монеты именуются не ассами, а ассариями, как это и было принято на востоке Римской империи.
¹⁰Он всегда расположен над головой Горгоны или Деметры и ориентирован по оси монетного кружка (Табл.IV=С 1; V=И 1, 3; V=С 1-3; VI=И 1-2; VII=И 2 и др.).+
¹¹Аналогичное объяснение дается и аналогичной монете Византия (Zograph 1932: 49, табл.V, 1).